Демократия
будильника
Ты
знаешь, что
такое
просыпаться
в шесть утра,
если лег в
три ночи?
Мягкая
пушистая подушка,
теплое
нежное
одеяло,
воздушная
внутренняя
теплота,
растекающаяся
по всему телу
от закрытых
глаз. И вот он
звенит.
«Пи-пи, пи-пи,
пи-пи». Так
мерзко и
звонко. Или «Дззззззззз!».
Или, еще хуже,
играет
какой-нибудь
бодрячок: «Трам-тарам-тарам-там-там!!!» .Ты
тянешься к
нему рукой. И
выключаешь
его. И, вот она,
секунда
счастья!
Когда
будильник уже
замолчал, а
ты еще под
одеялом,
глаза закрыты,
и мысль о
неотвратимости
наставшего утра
еще не
пришла.
В общем, чего я рассказываю? Ты и так все знаешь.
Он это тоже прекрасно знает. Ему кажется, что он знает это лучше всех на свете. Потому что вот уже семь лет каждое утро он просыпается по будильнику. И ни разу за эти годы у него не получилось как следует выспаться.
Будильник пищит, он бодро откидывает одеяло, спускает ноги с кровати, надевает тапочки и встает. Он привык к тому, что нельзя давать себе ни секунды понежиться в постели. Иначе вырубишься – и… Третья мировая. С его работой это возможно. К такому ритму уже привыкли его жена, дочки и собака.
Он так сильно устал от всего этого. Доведенными до автоматизма движениями он идет в ванную комнату. И видит в зеркале свое невыспавшееся лицо. Бреется. «Скорей бы 2008-й», - думает он.
Иногда ему так хочется забыть про все. Просто лечь на диван и пролежать весь день перед телевизором, щелкая пультом. Он не в курсе, что там уже давно не показывают ничего интересного. Впрочем, наверное, уже через год он купит себе спутниковую тарелку.
А еще ему хочется встретиться со своими старыми друзьями из Питера, куда-нибудь сходить с ними, попить пива. Ему хочется приготовить с утра жене завтрак. Он мечтает о том дне, когда будет сидеть в кресле и общаться с дочками. И гулять по утрам с собакой.
Но он не жалеет, что пошел именно на эту работу. Ему нравится принимать решения, которые обсуждает потом весь мир. Ему нравится, что его поддерживают миллионы сограждан. Только это придает ему силы и заставляет садиться с утра пораньше в самолет и лететь в какой-нибудь очередной Брюссель, Пекин, Нью-Йорк (нужное подчеркнуть), проводить там встречи, общаться, отвечать на вопросы.
И он знает, что его опять покажут по телевизору. И опять будут обсуждать. Он уже семь лет как не может говорить то, что думает. Ему приходится говорить то, что от него хотят услышать.
«Мне его жаль, - говорит один сильно верующий мой знакомый. - Когда-нибудь мы все окажемся перед Богом. И там ответим за все содеянное. Мы-то ответим: не так много судеб мы изменили. А вот ЕМУ будет тяжело: он влияет на судьбы миллионов». Другой мой знакомый, достаточно известный гей, говорил уже о себе: «Про меня абсолютно все всё знают. Я ничего не скрываю. Потому что если обнаружатся какие-нибудь скелеты в моем шкафу, меня задавит желтая пресса. А так меня уже не разоблачить, я сам все про себя рассказал».
Понимает все это и он, наш герой. Он смотрит налево, направо и видит людей. Он понимает, что у всех у них в шкафах спрятаны тысячи скелетов. Он понимает, что если уволится, то у всех-всех его подчиненных шкафы сразу же распахнуться. Знает он, что и его собственный шкаф не пуст.
Представляешь, что это значит для НЕГО? Если мы обманули своего знакомого, преподавателя, даже если маму, и это вскрылось, то мы сможем им объяснить что-то, попросить прощения. А как ЕМУ объясняться с миллионами?
…Но главное: он так устал просыпаться по будильнику в 6 утра. Поэтому в 2008-м он непременно уйдет. И будут новые президентские выборы. И мы выберем нового президента. А он подскажет нам, за кого проголосовать. За кого-нибудь такого, в ком не разочаруется ни он, ни мы. И такого, при ком все шкафы останутся закрытыми. Хотя бы еще лет на восемь.
Кирилл БАЛБЕРОВ
газета
«Кактус», №18(85)
март
2007
